Громкий пронзительный звон потряс двести умов – лопнули двести пузырей транса.

Джо Смит проснулся, не ощущая никакой сонливости. Его что-то сжимало, обволакивало коконом. Он напрягся, стал вырываться, но приступ страха тут же прошел. Джо расслабился и присмотрелся к темноте.

В теплом влажном воздухе чувствовался мускусный привкус плоти – плоти множества людей, лежавших сверху и снизу, справа и слева, ворочавшихся, сопротивлявшихся, растягивавших эластичные сетки.

Джо спокойно лежал на спине. Цепочка мыслей, прервавшаяся три недели тому назад, восстанавливалась. Балленкарх? Нет – еще нет. Балленкарх дальше, где-то на окраине. Скорее всего это Кирил, мир друидов.

Скрежет – что-то порвалось. Гамак расслоился вдоль магнитного шва. Джо осторожно вылез на мостки. Ноги казались вялыми и мягкими, как сардельки. За три недели, проведенные под гипнозом, мышцы онемели.

Он направился к лестнице, спустился на главную палубу, повернул в проход. За столом сидел темнокожий подросток лет шестнадцати с большими умными глазами, в голубом джемпере из плиофана.

«Как вас зовут?»

«Джо Смит».

Подросток отметил имя в списке и указал кивком на коридор: «Дезинфекция – первая дверь».

Джо отодвинул дверь и зашел в небольшую комнату, наполненную густым паром с антисептическими добавками. «Раздевайся!» – грубо приказала поджарая, как волк, женщина в облегающих трусах; по ее синевато-коричневой коже текли струйки пота. Она вырвала из рук Джо выданную на корабле пижаму, отошла на пару шагов и нажала кнопку: «Закрой глаза!»

Струи моющих растворов массировали тело – давление менялось, струи становились то горячими, то холодными, мышцы пробуждались. Теплый воздушный поток осушил его. Бесцеремонно шлепнув Джо по спине, женщина направила его в следующую комнату, где он сбрил успевшую появиться щетину, коротко подстригся и напялил, наконец, халат и сандалии, выпавшие в лоток.

Когда он вышел из «парикмахерской самообслуживания», стюард остановил его, приложил к бедру инжектор и ввел под кожу целый ассортимент вакцин, противоядий, тонизирующих и стимулирующих препаратов. Подкрепленный таким образом, Джо вышел на верхнюю площадку трапа и спустился по эстакаде на почву Кирила.

Глубоко вдохнув свежий воздух незнакомого мира, он посмотрел по сторонам. Небо затянула жемчужно-серая дымка. До горизонта простирались пологие холмы, усеянные маленькими фермами – а там, над горизонтом, подобно чудовищному слоистому извержению дыма, вздымалось Древо. На таком расстоянии его контуры расплывались, верхняя часть кроны сливалась с облачной дымкой, но ошибиться было невозможно. Перед ним было Древо Жизни.

Пришлось ждать целый час, пока в маленькой стеклянной конторе, приютившейся под эстакадой, проверяли и подписывали паспорт и прочие удостоверяющие личность документы. Наконец ему позволили пройти по взлетному полю к зданию терминала – массивному белокаменному строению в стиле рококо, обильно украшенному резьбой и сложными барельефами.

У турникета, устроенного в проходе стеклянной перегородки, стоял друид, лениво наблюдавший за высадкой пассажиров – высокий, болезненно тощий, с бледной тонкой кожей оттенка слоновой кости. На лице его застыло тщательно культивируемое надменно-аристократическое выражение; у него были черные, как вороново крыло, волосы и суровые черные глаза. Его роскошная мантия с расшитой золотыми узорами каймой торжественно ниспадала величавыми складками почти до самого пола; под мантией друид носил блестящую кирасу из эмалированного металла. На голове у него был морион – гребенчатый шлем из хитроумно скрепленных полумесяцев и плоскостей, изготовленных из разных металлов.

Джо передал билет служащему, сидевшему за столом у турникета.

«Как вас зовут?»

«Имя указано на билете».

Служащий нахмурился, что-то записал: «С какой целью прибыли на Кирил?»

«Кратковременный посетитель», – сухо отозвался Джо. Он уже подробно рассказывал о себе, о своем происхождении и о своей профессии регистратору в конторе под эстакадой. Новый допрос казался чрезмерным и раздражал. Друид повернул голову, смерил Джо взглядом с головы до ног, презрительно прошипел сквозь зубы – «Шпионы – всюду одни шпионы!» – и отвернулся.

Что-то в наружности новоприбывшего, однако, пробудило в друиде особый интерес. Он снова повернулся к Джо и капризно окрикнул его: «Эй, ты!»

«Да?» – откликнулся Джо.

«Кто твой спонсор? Кому ты служишь?»

«Никому. Я здесь по своим делам».

«Не притворяйся. Все вы – шпионы. Зачем врать? Меня это раздражает. Кому же ты служишь?»

«Я на самом деле не шпион», – сдержанно и вежливо отозвался Джо. Гордость – первая роскошь, с которой приходится расстаться бродяге.

Друид усмехнулся – преувеличенно цинично, поджав губы: «Зачем еще ты прилетел бы на Кирил?»

«По личным делам».

«Ты выглядишь, как тубинец. Где ты родился?»

«На Земле».

Друид покосился на него, наклонив голову набок, начал было что-то говорить, прервался, прищурился, заговорил снова: «Значит, решил сказки рассказывать? Вообразил, что приземлился в краю блаженных дураков?»

Джо пожал плечами: «Вы задали вопрос. Я ответил».

«И при этом дерзко пренебрег моими достоинством и рангом!»

Деловитой самоуверенной походкой мимо проходил низенький толстяк с лимонно-желтой кожей. У него были невинные раскосые глаза и широкие скулы; он носил свободный плащ из толстого синего бархата.

«Землянин – здесь? – толстяк рассмотрел Джо. – Вы, сударь?»

«Совершенно верно».

«Значит, Земля существует».

«Несомненно».

Желтокожий человек повернулся к друиду: «Это уже второй землянин на моей памяти, ваше священство. По всей видимости…»

«Второй? – вмешался Джо. – Кто был первый?»

Толстяк поднял глаза к небу: «Забыл, как его звали… Парри… Ларри… Барри…»

«Гарри? Гарри Крит?»

«Точно! Именно так его и звали. Пару лет тому назад я перекинулся с ним парой слов на Перекрестке. Очень приятный собеседник».

Друид развернулся на каблуках и промаршировал прочь. Толстяк безмятежно посмотрел ему вслед и повернулся к Джо: «Судя по всему, вы здесь новичок».

«Только что прибыл».

«Позвольте кое-что вам посоветовать по поводу друидов. Эмоциональная раса, вспыльчивая, безрассудная, позволяют себе всевозможные выходки. При этом – неизлечимые провинциалы, убежденные в том, что Кирил – пуп не только Вселенной, но всего пространства-времени. В их присутствии лучше вести себя осторожно и говорить тихо. Могу ли я поинтересоваться – исключительно из любопытства – зачем вы сюда прилетели?»